Эта редкая в постановках пьеса Леси Украинки перевернет вам душу, зажжет в сердце тот огонь, «що не вмирає». Жемчужина репертуара КХАТ. Невероятная игра актеров, усиленная прекрасными костюмами, игрой света погружает в атмосферу имперского Древнего Рима, и вы вовлекаетесь в действо, которое не отпускает внимание до конца. Жизнь ради накопления или жизнь ради служения — вопросы актуальные и через 2000 лет.
Но тот, кто прошел духовный путь, в ком зажжена искра — уже видит мир по-иному. «Мені те багатство — як пил, що під ногами», — Иоанна. «Де скарб ваш — там буде і серце ваше».
Невероятное впечатление после спектакля. Даже не просто рекомендую — а настоятельно советую посмотреть — для эстетического и духовного наполнения. С прекрасной Катарина Синчилло.
«Йоганна, жінка Хусова» Леси Украинка в исполнении КХАТ — это, прежде всего, духовная драма нового времени. Так есть, так было, так будет... Театр словно оперирует больное пространство времени.
Вот дом перерожденца имперского из которого в духовные поиски за древним Пророком ушла жена... Пока его не распяли... Или даже распяв, не лишили её, Иоанну того света, который принёс Пророк. Ведомо, Иисус... Но сегодня, как и тогда не всем ведомо...
Сегодня, когда в моде ломо-фотография, когда мир переполнен страстями, снять страсти эпохи духовной революции в древнем Риме прямо со сцены КХАТ — это попытка передать страсть артистическую, духовную, снять эгрегор самого спектакля... Да что говорить, художественные фото — это отдельно, а передать страсть глазами зрителя всё же попробую...
Это всего лишь сын и мать в исполнении Виктора Кошеля и Ли Берлинской. В этом странном образе Римской эпохи безысходность богатого человека, от которого в духовные поиски ушла знатная богатая жена, оставив сына перед выбором не соблюсти этикет имперского Рима, и тем опозорить себя, либо на роль женщины позвать старуху-мать, которой ненавистна предавшая сыновний дом невестка, но которая по привычке всех матерей осуждает слабовольного сына, который, по её мнению дал чрезмерную волю жене, за что и поплатился.
Она — мать не прощает сына за его слабость, за его отступничество от родовых традиционных ценностей и доводит великовозрастного сына почти до отчаяния. Это увидала прозорливая Леся Украинка в украинской семье конца 19 в. и вплела в древнеримский орнамент... То ли ещё будет... Но пока от матери остались только глаза. Они прожигают сына, испепеляя его житейские несовершенства... Ради высшей материнской любви... И это только начало... И это только НАЧАЛО!
Пока жена в духовных поисках, её место по замыслу мужа, её представительское место может занять рабыня. Ан нет, не может. Жена способна на служение, тогда как рабыня лишь на услуги. И её целевой таргетинг достаточно однозначен... Или всё в отдельной цене или, ведь подумать бы за сто лет до нынешнего бесчувствия: твои проблемы... Это твои проблемы...
И этот потрясающий спектакль почему-то вдруг словно не заметили украинские лицеи и гимназии столицы, не умолили КХАТ записаться в очередь за билетами, оставить места хотя бы отличницам, чтобы они ощутили себя в будущем великими по назначению своему женщинами... Не случилось.
Проехали!.. Зал был полон, но утонченными знатоками изюминок великого творчества Леси Украинки и театральных возможностей КХАТ!
Мы последуем дальше. И только вообразим полет фантазии великой украинской поэтессы, которая проехала и Палестину, и Египет, и потрясенная миром истоков христианства, слова чаровница перебрала по крупицам его духовные предыстоки.
И оказалось, что Христос, он же Пророк распят, и это уже очевидно. А жизнь в имперской провинции по-прежнему скучна и из неё римские подданные хотят выбраться... Любой ценой, благодаря любым маломальским связям и без оглядки на прежние жизненные конфузы...
А тут ни старуха мать, ни рабыня не возжелали взять на себя груз роли Жены, единственной женщины, на которой по-настоящему держится и дом, и родовая память и реноме не больно разбитного и продвинутого мужа. Но была в его мире некогда интрижка с римской гетерой. Но прошли годы, и осталась только зацепка на жену гражданина Рима, а ей может соответствовать женщина домашнего очага...
Где только взять такую, если только не принять ту, которая нашла в себе внутренний свет, но год провела в духовных странствиях до времени распятия Пророка, оставив ему все нажитые её родом богатства... Наших украинистов можно только пороть за такое неумение читать театральные афиши! Ведь на Покрова КХАТ ПРИГЛАШАЛ К СЕБЕ ЗРИТЕЛЕЙ... ПРИГЛАШАЛ!!
Где и что взять? Где взять жену? Мать и рабыня в отказе... Жена в новом духовном мире не нуждается в парче и золотой тиаре. А надо предъявить жену товарно, достойно, ибо в том прагматизм имперского Рима.
Нужны богаЙства, а они либо в сундуках матери, либо к дорогих покоях рабыни, которая уже и больше чем рабыня, но большего и не желает, и не смеет, и не может...
И только жена и смеет, и может, и желает, и понимает всю мишурность игры мелких мужних страстей, когда вчерашняя римская блудница, обретя власть в следствие интриг и удачного замужества, стала из простой блудницы крепким решалой из тех, которыми просто забит сегодня украинский парламент.
Как могла это увидеть великая украинская поэтесса, как смог это постичь коллектив КХАТ, его художественные руководители, его актёры, художник, осветитель, и все, кто были сопричастны к этому уже далеко не только вербальному чуду?
Давайте последуем дальше и поговорим, если пожелаете, в качестве ремарки о прошлом. В прошлом и далеком 1971 г. в парке у ВРУ ночью неизвестные ровно к столетию рождения Леси Украинки поставили в парке её памятник. Шум, гам, переполох... Бросились партократы, чиновники... И памятник Леси открыли.
А вот творчество самой поэтессы, её драматическое творчество, её, по сути мировую драматургию, поприкрутили чуть ли не до нуля... А то... Как показать то, что почувствовала провидица Леся, этот столичный имперский прагматизм. Это извечно украинское: в Москве пальчиком только скажут ну-ну, как тат же в Киеве отрубают руку... По локоть... Духовную руку... Но по локоть... Вспомните, киевское дожитие Параджанова, или забыли... Отож...
Роль Киева, правда, на сей раз передана Палестине, а Москвы... Риму... Дело не в народонаселении мира, а в имперских ценностях. К маленькому ушлому провинциалу едет целый римский сановник с правом указующего и его женушка с правом решалы. И эти вечные двое далеко не сказочные кот Базилио и лиса Алиса, а куда как более жестокосердные прагматичные особи — наружу, но мелкие опущенцы и хворые изнутри...
Они выходцы из имперских инсул, и не достигшие много у себя в Риме, пытаются быть решателями чужих судеб и непременно стяжателями в палестинских городках и весях. Провинциалы готовы дать себя даже распять, что и произойдет, если только не вмешается даже не шинель Гоголя, а булгаковская мигрень римского сановника. Видно, так было всегда — имперским сановникам всегда болела голова в дальней и более вольной провинции.
Странное место Восток… Ближний по-новому, Палестина... Мать и сын, сонм рабынь, роскошества, яства, одежды... Золото, каменья, жемчуга... Одна жемчужная нить — триста утонувших ныряльщиков! Как это по-нашему. И римлянин знатный с решалой-женой здесь вполне друг другу ответны...
Но есть еще возвратившаяся из духовных странствий жена хозяина дома. И она уже не одна! Не ожидайте по-киевски неприлично-извечного... Не беременная она. Она в озарении! Она просто озарена внутренним светом, который оставил в ней распятый где-то в Иерусалиме Пророк.
И она готова нести этот свет в мир очевидных участников данной духовной драмы, но пока это случится, прежде перетрясут, перекусают все до единой её косточки, её волосы, её плоть, её поступки, выставят рабыней и заставят плясать — унизительно, позорно, искрометно и страстно...
Такие они нравы, такие у них до времени скрытые пружины назидательного унизительства... Украинские шестидесятники и диссиденты считали эту пьесу Леси Украинки для себя иконной.
Заметки о спектакле возникли от переизбытка эмоций. Хорошенькое дело, я сразу побывал и в Палестине, и в древнем мире, мокнулся в хитросплетения мотрониата и политики, оказался у истоков христианства и почувствовал деление миров и их единения.
Если говорить о кушать подано — идите ржать пожалуйста и раздаче белых слонов, если говорить о мясных подливах и проданных коврах, то как здесь на спектакле, в его материальном теле не почувствовать булгаковского Иешуа, который размыт в самой идеи пьесы да так ощутимо, что нельзя не почувствовать просто физической связи между киевлянкой по духу Лесей Украинкой и киевлянином и преемником по духу Михаилом Булгаковым.
Разница в подходах. У Михаила Булгакова выписан и сам Пророк и его судьи с их мигренью, а у Леси Украинки — Пророк уже вошел в душу Иоанны и сделал из неё и целительницу, и страдалицу и пророчицу!
Помниться, ну, уж очень многого достигла жена римского гостя, но и она без целительных способностей жены Хуста не пришла бы в себя, и что тогда ей все украшения мира и дача в роще на горе... На горе ей тогда уже не нужны все прочие блага мира, если её голова снедаема болью.
А этот муж-моралист Хуст? Ведь и он печется о земном, о переезде в Рим, о материальных достижениях, и пьёт, и гуляет с парочкой тех же римских антигероев, от которых зависим, пока не падает замертво...
Одним словом... погуляли. А исцеление Хуста-Лазаря делает очевидным связь булгаковского героя с героиней Леси Украинки.
И вот тут эта вечная вспышка от Катарины Синчилло. Возникает чувство, что прежде распятый Пророк вот-вот явится в её и твою зрительскую реальность, где она и исцеляет, и воскрешает из мертвых, оставаясь осуждаемой, но разве что не гонимой.
Булгаков просто развил этот образ и, как революционный материалист, материализовал его, а Катарина Санчилло заставила верить в реальное присутствие на сцене, да и в зрительском зале уже распятого Пророка.
По крайней мере, мой эзотерический театральный опыт просмотра постановок КХАТ заставлял в это верить... Наверное, господам украинистам пора подтянуть свое восприятие драматургии Леси Украинки и превратить сцену КХАТ в Киевском Доме Актера в Маленькую духовную Мекку.
И вот что ещё... Таких блистательных костюмов нынче не делают! Они просто ПОТРЯСНЫ! Если хотите — ВАВ!.. а если хотите — ЗДОРОВО! Вав, как здорово, что состоялся спектакль, состоялся театр, и, что причастными к нему можем состоятся и мы, вкушающие это удивительное лицедейство в новые времена.
Боже, какой материал! какой огромный пласт этого материала переработал, переосмыслил подобрал под искушенного зрителя КХАТ! ТЧК Стоп! Отдельное спасибо всей актерской труппе, всем причастным к этому ТЕАТРУ!
© Веле Штылвелд, Ирина Диденко
