В театре опять активизировалась украинская пьеса о выборе и проблемности свободы. Речь идет о мистической пьесе «Тот, который открывает двери» Неды Нежданой. Но она больше ставит вопросы, чем дает ответы... Несмотря на свое непривлекательное место действия «Морг» пьеса оказалась очень привлекательной для многих театров, ведь имеет уже свыше 30 постановок в мире! Странная, потому что казалась ощущением времени, однако ставится уже 15 лет – каждый раз резонируя с новой ситуацией, актуализируя другие смыслы. И несмотря на «украинскость» по мироощущению, география ее обнародования в том или ином варианте – публикаций, сценических чтений, постановок – поражает: Украина (свыше 10), Польша (свыше 10), Беларусь, Россия (от Москвы до Норильска), Грузия, Армения, Эстония, Швеция, Франция, США, Австралия (одна из последних). В Польше на одном из представлений в Гнезно собирали средства для раненных, а в Австралии, вероятно, благодаря сыгранному спектаклю даже российские эмигранты устроили автомайдан в поддержку наших выборов.
В Киеве новый юбилейный (пятый) сезон театра КХАТ тоже открылся премьерой этой пьесы, но с измененным названием «Морг № 5» и измененным жанром – вместо черной комедии для театра национальной трагедии имеем мистическую комедию. Режиссерами-постановщиками здесь выступают Виктор Кошель и Катарина Синчилло, режиссером-репетитором Ирина Бенюк, они же и исполнители ролей.
Сюжет пьесы простой и сложный одновременно. Две женщины – санитарка и «ошибочный» труп оказались запертыми в морге, им звонят по телефону неизвестные, и героини пытаются понять, что случилось и трактуют ситуацию слишком кардинально. То они думают, что это война, то потусторонний мир, то политический переворот, то нападение бандитов... Удивляет не парадоксальность интерпретаций, а то, как вроде бы легко, с юмором они приспосабливаются к любому абсурду.
Правда, абсурдом и творческой гиперболой это казалось еще совсем недавно. А образ «морга» ассоциировался с советскими реалиями, которые продолжали существовать в Украине и блокировали свободу. Теперь, когда «зомби» совка с маниакальным упрямством пытаются вернуть тоталитарное прошлое, оживляя холодную войну и угрожая ядерной кнопкой, это уже не выглядит парадоксально. Вместе с тем в спектакле «Морг № 5» ужасающая реальность войны и дыхания смерти в затылок создали особую зону, из которой непонятно как выбраться.
В течение трех месяцев спектакль имел два варианта. Во время сдачи (в конце прошлого сезона) по сценической версии героини презентовали Восток и Запад Украины, Ирина Бенюк (Вика) – органическая и капризная в этой роли — даже вспомнила свой давний родной карпатский диалект. Обнажение женщин в финале стало высвобождением двух цветов Украины, двух сущностей, синего и желтого, Востока и Запада, которые переплетаются в единой судьбе. И если раньше казалось, что героини просто не готовы к подаренной свободе, то в версии театра КХАТ оказывается, что они выстрадали это право на свободу выбора, как выстрадала его Украина после событий Майдана и не только.
Зато уже во втором варианте поменялись актрисы и акценты. Екатерина Синчилло сыграла сначала Веру, а затем Вику – очень разная в каждой сложной версии роли. А вот Веру играет актриса Ли Берлинская – трепетная и глубокая (недавняя гражданка России с «восточной» внешностью, которая эмигрировала с мужем и выучила украинский, чтобы сыграть в спектакле). И это тоже стало резонансом ситуации – в «опасной зоне» совкового морга и необходимости выбора оказалась не только Украина, но и весь мир, и больше всего Россия. Это важно понимать, чтобы не «выплеснуть с водой ребенка».
Спектакль решен лаконично в бело-черных тонах. И только яркие венки – которые из «похоронных» превращаются в «купальские» — и цвета флага сорочек в конце добавляют краски иных смыслов. Особенной территорией спектакля стала музыка – украинская народная и современная переплетаются в сложном диалоге поиска идентичности и глубинных смыслов происходящего. Так, в сцене исповеди об аборте и умершем ребенке раздаются голоса Ивана и Марички из «Теней забытых предков» — затерянное прошлое и утраченное будущее пересекаются в едином голосе, который зовет из другого мира: «Отвори...». Постановщики ввели в спектакль еще одного важного персонажа – Кота – заблудшего очевидно из другой пьесы Неды Нежданой «Самоубийство одиночества». Возможно, Рудика, которого так и не дождались, ведь, вероятно, он оказался в этом морге № 5, правда, здесь он не рыжий, а то черный, то белый. Кот становится теневой глубинной стороной этого треугольника, его мистическим двойником или помощником «того, который открывает двери». Его то соблазняют молоком и ласками и исповедуются в моменты откровений, то отгоняют или превращают в «мальчика для битья» в моменты раздражения и безумной ярости. Причудливую пластичную партитуру роли без слов исполняет Виктор Кошель. В финале он выливает на себя молоко из миски, и этот жест протеста становится знаком очищения и освобождения.
Перед финалом женщины замирают в долгой паузе перед объятиями – расстанутся или нет? Разойдутся ли они в разные стороны – где «тоннель и свет», и «утро, рассветает» ассоциируются теперь с возвращением в тоталитарное прошлое и надеждой на новое будущее. Вопрос пьесы: «Что с нами будет дальше?» — слишком актуальный – как выбраться из этого холодного подвала, за которым караулят бандиты, война, смерть? Как наконец стать свободными? Как не ошибиться с выбором, и возможен ли в действительности этот выбор? Действительно ли мы сами провоцируем эту реальность? И оглядываясь в калейдоскоп событий – спектакля и жизни, понимаешь, что именно судьба Украины становится здесь главным действующим лицом.
